Глава 39. Магмель.
18 часов спустя. Форкс.
Дубовая дверь одинокого дома в гуще леса, принадлежащего одному из самых больших кланов вампиров, почти слетела с петель от сильнейшего удара. Пружины треснули и, распахнувшись, дверь с силой ударилась о стену, снова прикрываясь. На пороге дома появился молодой парень, с длинными растрепанными волосами и совершенно сумасшедшими глазами. Через пару секунд в зоне его видимости появился хозяин дома – доктор Карлайл Каллен.
- Где?.. – с видимым трудом выдавил из себя парень, застыв на месте, как вкопанный.
- Вторая дверь справа, - тихо ответил вампир, кивнув головой на лестницу.
Несмотря на посмертную красоту, вампир выглядел не лучшим образом – глубокие тени под глазами и тусклый взгляд, говоривший в огромном горе. Горе, которое было почти физически ощутимо в этом доме.
Дернувшись вперед, парень снова застыл на месте, будто бы он никак не мог заставить свое тело двигаться. Нервно дернув подбородком, он коротко взглянул на стоящего все на том же месте вампира и взлетел на второй этаж. Он не мог медлить стоя перед закрытой дверью, той самой – второй справа от лестницы, он знал, что если позволит себе замереть сейчас хоть на секунду, он просто не сможет войти. Легко открыв дверь, он сделал медленный шаг внутрь.
На коленях рядом с большой кроватью сидела девушка с торчащими в разные стороны короткими волосами и тихо скулила, нервными движениями нанося что-то на лицо другой девушки, лежащей на кровати. Вампирша медленно подняла свой совершенно по-человечески забитый взгляд на вошедшего парня. Но тот не смотрел на нее, он ее даже врядли видел. Его безумный, немигающий синий взор был направлен на лицо девушки, что неподвижно лежала на кровати.
Вампирша, замявшись на секунду, тенью выскользнула из комнаты, прикрывая за собой дверь. Они смогут поговорить позже. Позже он сможет высказать ей все. Она и без его слов знала, что она виновата.
Сделав пару шагов вглубь комнаты, он встал рядом с кроватью, около изголовья. Несколько минут, он все тем же немигающим взглядом, просто смотрел на девушку, что лежала перед ним. Вглядывался в ее лицо, будто надеясь отыскать там то, что сможет увидеть только он.
Он вдруг моргнул, превращаясь из неподвижной статуи в человека. Верхняя губа дернулась, нахмурились брови, а в глазах загорелась такая ярость, что она почти казалась материальной, способной прожечь в лежащей девушке дыру. Правая рука нервно дернулась, создавая впечатление, что кисть свело в судороге. Через несколько секунд, напряженно дрожащие пальцы сжались в кулак.
«Это не смешно, дура!» - хотел он кричать. Он еле сдерживался от того, чтобы не ударить, не впечатать дрожащий кулак в уже изрядно помятое лицо девушки.
«Я сам тебя убью, если ты умрешь!» - смеясь, повторяли они друг другу когда-то.
Нервная дрожь сотрясала уже всего его. Прикрыв глаза, он заставлял себя дышать.
Он хотел, чтобы, открыв глаза, он увидел, как она подскачет на кровати и заразительно рассмеется: «Повелся, Джонни?!» - крикнет она, а он будет сердиться. И, скорее всего, они все же подерутся, как было не раз после их глупых шуток. Они поссорятся, но через пару дней дружно забудут о разногласиях, и будут смеяться над своей «девичьей» памятью.
Но, открыв глаза, он увидел перед собой все ту же картину.
В глубоких лазуритовых глазах что-то словно треснуло. Словно раскололась душа.
Дотянувшись дрожащей рукой до изголовья кровати, он присел на край, силясь побороть головокружение.
Протянув мгновенно взмокшую ладонь вперед, он коснулся кончиками пальцев ее шеи, вздрогнув всем телом.
Холодная.
Не отрывая руки от шеи девушки, он прикрыл покрасневшие глаза.
«Теплая», - уверял он себя, желая хоть еще на миг почувствовать ее жизнь, - «Теплая… И пульс… Быстрый и неровный. Как всегда».
Но к ладони пробивался только неестественный холод ее тела и больше ничего.
Они всегда были мастерами самообмана, так почему же сейчас так тяжело?
Когда парень снова открыл глаза, в них было столько холодной пустоты, что даже черные искры боли и злости были уже не заметны.
Часть его смирилась, но другая не желала верить.
«Она всегда выбиралась», - отчаянно твердил он сам себе.
Он не хотел верить в ее смерть, даже видя перед собой тело, даже чувствуя трупный холод ее кожи.
Почти не касаясь, он провел пальцами по ее щеке, по почти скрытому под слоем краски синяку на левой скуле. Всего в нескольких миллиметрах от тонкой раны на лбу.
Зарылся дрожащими пальцами в растрепанные длинные волосы, кое-где все еще покрытые белой грязью и засохшей кровью.
Она была такой, какой он ее помнил. И плевать, что он не понимал, что могло случиться с ее волосами, если он всего пару дней назад видел их короткими. Он не мог думать об этом, ведь это было не так важно сейчас.
Спускаясь рукой по ее предплечью, он дошел до кисти. Той, что не была изуродована.
Сейчас он даже смотреть не мог на искалеченную конечность.
Аккуратно взяв холодные пальчики ее левой руки в свою руку, он не сильно сжал их, проводя большим пальцем по тонкому кольцу – змейке.
Такие кольца были у всех пятерых.
«Мы все обручены!» - смеялись они тогда, сверкая серебряными кольцами на безымянных пальцах левых рук. Смеялись, но не снимали, вот уже три года.
Средний палец на ее руке был неестественно вывернут, и парень, не раздумывая, сжал ладонь, вправляя кость на место.
И тут же отдернул свою руку, борясь с желанием вытереть ее об одежду.
Зажав другой ладонью себе рот, он резко выдохнул, всхлипывая снова и снова. Его трясло и, он почти не мог дышать, но слезы не шли.
Эта сухая истерика длилась и длилась, никак не желая заканчиваться. Прошло какое-то время, прежде чем он смог, наконец, взять себя в руки.
Снова приблизившись к телу, он почти нежно обнял ее лицо руками, словно боясь, что оно может расколоться от его прикосновений. Наклонившись к ней, он что-то беззвучно прошептал, одними губами, так, чтобы нельзя было услышать.
Посмотрев еще несколько секунд в ее закрытые глаза, он, наконец, смог от нее оторваться.
- Эд! – просипел он, надеясь, что его услышат.
Голос отказывался слушаться.
Когда никто не появился, он смог позвать чуточку громче. Через пол минуты в комнате появился Карлайл.
Он молчал, смотря на сидящего перед ним молодого человека тяжелым взглядом.
- Как он? – выдавил парень, нервным жестом откидывая челку с глаз.
В другом крыле дома еще один вампир, успокаивающий в своих объятьях девушку с короткими волосами, напрягся, пытаясь отгородиться от неожиданной волны болезненного удивления, хлынувшего от их названного отца.
Прочитав все столь очевидные эмоции на лице Карлайла, парень нахмурился.
- «Идиот», - одними губами ругнулся он, но продолжил уже нормальным голосом, хмуро глядя на стоящего перед ним вампира, - Он не виноват. Мне тоже больно.
Не найдя в себе сил для препирательств, человек, снова пробежавшись по телу девушки глазами, на миг задержался на рваной ране на запястье.
- Яд не мог… успеть? – выдавил он.
- Нет, - тихо ответил доктор Каллен, - Сердце остановилось прежде и она… она почти пустая. Мы… не успели. Я… - врядли кто-то мог видеть когда-либо Карлайла Каллена таким нерешительным. – Никакие наши извинения и сочувствие не смогут…
Парень резко мотнул головой, перебивая попытку старшего Каллена. Не важно попытку чего. Оправдаться? Извиниться? Посочувствовать?
Все это было не важно, ведь он не считал их виноватыми. Никого из них. Молодой парень как никто другой знал, что дурное стечение обстоятельств не может быть чьей-то виной, как бы не хотелось сделать кого-то «левым».
Он покачал головой, выражая этим свои мысли, но не мог ничего сказать. К горлу подкатил огромный ком. Запоздалые слезы стеной встали в глазах.
- Мы хотели… помочь с похоронами. Эллис все подготовит и… - тихо начал Карлайл, прерывая долгую мертвую тишину.
На пороге комнаты появился еще один вампир.
Он, как никто, был похож на труп. Даже… Даже больше, чем она.
Черные провалы его глазниц уставились на человека, сидящего на кровати. Он хотел что-то сказать ему, но слов так же не было. Лишь боль. Всепоглощающая боль и пустота, которая затягивала, манила куда-то внутрь, в самую бездну, принуждая оставаться в ней навсегда.
- Похорон не будет! – почти что выплюнул парень, вскакивая с кровати.
Вновь горящий гневный взгляд впился сначала в доктора Каллена, а затем – в его сына.
- Джон… - устало вздохнул Карлайл.
- Вэйн! – слишком резко огрызнулся парень. – Три дня! Я не собираюсь хоронить ее не секундой раньше того, как тело начнет разлагаться! Вы должны чувствовать это!
Его руки немилосердно тряслись. Горящие сумасшедшим пламенем глаза метались по лицам молчащих вампиров.
Отвернувшись, он сделал шаг к кровати, намереваясь увезти девушку отсюда.
Он не даст ее похоронить!
Но вдруг, между ним и кроватью возник Эдвард. Черные глаза встретились с синими.
- Оставайся, - одними губами произнес вампир.
Парень еще какое-то время не отрывался от черных провалов глаз вампира.
Разные по сути и природе личности, сейчас были связаны одним чувством. Один и тот же ураган боли сжирал их изнутри.
- Она останется, - произнес человек, в его голосе отчетливо сквозили нотки истерического сумасшествия. – Выживет. И плевать мне, что она там решила.
Шери должна жить, это Беллс может сдаться, а Шери нет. Вейн как он один. А Эд??? Ну, пожалуйста....пусть она проснется